Samstag, 5. Oktober 2013

КAK ЗАКАЗАТЬ КНИГУ на ЛУЛУ

КAK ЗАКАЗАТЬ КНИГУ на ЛУЛУ
http://webfile.ru/file/6687887


Foto: КAK ЗАКАЗАТЬ КНИГУ на ЛУЛУ
http://webfile.ru/file/6687887Foto: КAK ЗАКАЗАТЬ КНИГУ на ЛУЛУ
http://webfile.ru/file/6687887Foto: КAK ЗАКАЗАТЬ КНИГУ на ЛУЛУ
http://webfile.ru/file/6687887

Сатанинские писания - Где купить книгу

http://www.lulu.com/shop/питер-х-гилмор/сатанинские-писания/paperback/product-21226045.html
Перевод: Анна Филиппова
Редактирование: Яна Фокс, Александр Самойлов 

Консультанты: член Церкви Сатаны Артём Редькин I°, 
Ирина Галий, Ad Altum OÜ
Макет и оформление: Лиз Кару
Иллюстрации: Тимоти Патрик Батлер
Живопись: Питер Х. Гилмор, Goat of Mendes
Фотопортрет автора: Кристофер Миле
Дизайн рун: Кевин И. Слаутер


Foto: http://www.lulu.com/shop/питер-х-гилмор/сатанинские-писания/paperback/product-21226045.html
Перевод: Анна Филиппова 
Редактирование: Яна Фокс, Александр Самойлов Консультанты: член Церкви Сатаны Артём Редькин I°, Ирина Галий, Ad Altum OÜ 
Макет и оформление: Лиз Кару 
Иллюстрации: Тимоти Патрик Батлер 
Живопись: Питер Х. Гилмор, Goat of Mendes 
Фотопортрет автора: Кристофер Миле 
Дизайн рун: Кевин И. Слаутер

Дополненное издание. Письмо Питера Х. Гилмора

Дополненное издание (приложение: письмо автора) вышло 30.09.2013

Foto: Дополненное издание (приложение: письмо автора) вышло 30.09.2013Foto: Дополненное издание (приложение: письмо автора) вышло 30.09.2013

Сатанинские писания. Рецензия. Микк Пярнитс

Писатель Микк Пярнитс (автор книги "Этика волчонка") о "Сатанинских писаниях", изданных Алгол в 2009 для эстонских читателей. Перевод с эстонского.

"Чем дальше, тем больше новых религий, философий, мнений, знаний и точек зрения прибывает в наше информационное пространство. Для нас это может показаться новым, но в остальном мире это стало уже приемлемой нормой. Будучи восточноевропейской
страной, которой когда-то правила так называемая красная власть, всякое мировоззрение, исходящее извне кажется нам новым и странным. Проклинают тренды и запад, всего же заграничного боятся или воспринимают слишком близко к сердцу. Это все естественно и гуманно, особенно в контексте Эстонии.

Нам кажется все более естественным, что государство гарантирует нам свободу выражать и читать интересные изречения, практиковать себе угодную религию или выражать право свободы слова, при этом никого не потревожив.

Здесь к религии никогда хорошо не относились или же не принимали. Все это нечто чужое было когда-то надавлено на наших прадедов и воспринималось эстонцами как нечто слегка глупое. Мы всегда были язычниками со своими идолами и Маауском. Юмор у нас скорее черный и зерно на полях растет благодаря земле, а не бородатому старику на небесах. В то же время мы очень суеверны и разные философии, и даже культы уже слегка обосновываются или же уже обосновались.

Одно явление, находящееся между культом и религией - сатанизм - уже несколько десятилетий назад перешло от статуса чуждости в роль друга в лице некоторых заинтересованных личностей, до которых это дошло через зловещий и мятежный звук восточной рок-музыки.

Наконец-то в 2009 году вышла книга Питера Гилмора "Сатанинские писания", которая является до сих пор самым величайшим плодом этого процесса. Зачем эта книга вообще вышла и кому она нужна?

Объясняя естество и точки зрения сатанизма в мировом масштабе, это произведение пытается сначала разрушить разваленный дом, прежде чем начать строить новый. У нас столько много заблуждений и стереотипов, что для того, чтобы их опровергнуть, потребуется несколько томов. Так это будет интересно почитать как человеку, который незнаком с ситуацией, так и человеку, который с этой темой уже знаком. Не пытаясь никого "вербовать", главный священник Церкви Сатаны (да, такая церковь существует и полна сил), который также является автором этой книги, представляет взгляды и мысли, которые апеллируют особенно к эстонской душе.

Уже Туглас записал в начале прошлого века (почти полвека до Антона ЛаВея, основателя Церкви Сатаны) фантастично звучащую мысль, что Эстония является очень хорошей почвой для такого явления как Церковь Сатаны, где уважают трезвый разум, самостоятельность, и где устраняют представления во имя более ясного мировоззрения. Здесь нет ничего нового или радикального. Это выясняется для многих уже при чтении. Подобно вновь вышедшей "Сатанинской библии" можно спросить, как она может излагать и вкладывать в слова мои давние взгляды? Можно также спросить, зачем это вообще записывать. Все то, о чем Церковь Сатаны проповедует и ободряет, должно само по себе открываться и развиваться перед каждым здравомыслящим человеком.

В культурном контексте это производит во многих панику и путаницу. Сатанизм был всегда хорошим виновником во всем, что кажется непристойным, нечистым или "злым". Его обвиняли в убийствах и во всеобщем "моральном разложении", которое сатанизмом якобы пропагандируется.

С философской репутацией "плохого мальчика" сатанизм притягивал к себе как мятежную молодежь, так и уже свет повидавших, более старших людей. Но всех, кого эта на первый взгляд смутная религия притягивает, не принимают. Церковь Сатаны не вербует людей с улицы, не раздает листовки и, конечно же, никто не придет стучаться в твою дверь, чтобы распространять слово Сатаны. В члены берут только тех, кто доказал свою интеллигентность и понятие о том, что такое сатанизм, что это может предложить духовному развитию, и тех, кто знает, почему он вообще хочет себя с этим связать.

Именно поэтому сатанизм часто приобретал репутацию "элиты " - сатанизм порицает заурядность, жизнь овечьим стадом и подавление своей личности. Ясно, что подростка проходящего бунтарский период в свои ряды не ищут, также отошлют духовно неуравновешенных, которые пытаются отразить свои преступления или свой стиль жизни на какое-то фиктивное существо. В сатанизме не относятся к Сатане как к физическому существу, а как к символу в лице с небес падшего своенравного ангела.

Легенда о полубоге или высшем существе, которое в виде жертвы подарило человечеству нечто драгоценное (Люцифер, Прометей), является одним из главных мотивов в основе Церкви Сатаны, которая пытается предложить душе человека разумную философию. Она ни перед кем не просит, чтобы ее приняли. Церковь Сатаны не пресмыкается и не манит и может именно поэтому она для многих столь чуждая и непривычная.

Конечно, целью "Сатанинских писаний" не является вызвать сенсацию или шокировать. Но что же это тогда за философия или религия, если она не предлагает ничего сверхъестественного или фантастичного?
Ответ: это философия человека."

/ Микк Пярнитс /

Сатанинские писания. Рецензия. Моргул



Моргул (член Ордена Чёрной Венеры) о "Сатанинских писаниях", изданных Алгол в 2009 для эстонских читателей. Перевод с эстонского.

"На сегодняшний день развитие ЛаВеем созданного модерного сатанизма достигло такого уровня, где на количество сборников эссе разных сатанинских авторов жаловаться не приходиться. Среди других произведений на ту же тему в 2007 году вышли на свет "Эссе по сатанизму" (Es
says in Satanism) магистра Джеймса Д. Сасса и основной материал этой статьи "Сатанинские писания" от Питера Х. Гилмора. В 2008 году свои сатанинские откровения запечатлел также магистр Мэтт Г. Парадайс.

Кроме общего религиозного мировоззрения у указанных сборников есть еще одна общая черта, а именно то, что все авторы являются членами Церкви Сатаны. Это ясно показывает, что в данное время Церковь Сатаны и ее активнодействующие и мыслящие члены с жизнеспособным мировоззрением все еще доминирующие в мире предводители сатанинской философии. Также, эта общая черта указывает на культуру, откуда упомянутые произведения происходят, и что нужно учесть заинтересованному эстонскому читателю.

Прогресс Церкви Сатаны в США был мощным. 1966 году основанное общество бросалось в глаза провокативным и местами просвечивающим антихристианским миропониманием, что неудивительно, если учесть склонную к истерии фанатично-христианскую направленность тогдашнего общества. Чуть более утонченно выразил эту мысль и сам верховный жрец Церкви Сатаны, маг Питер Гилмор в главе "Сатанинских писаний" "О труде и правосудии" (On Elaboration and Justice)

Для меня упомянутый факт был вновь выведен на свет из темных закоулков моего мозга в первой половине произведения представленным грандиозным планом захвата мира, который записан так, будто и сам господин Гилмор верит в то, что весьма скоро мировое равновесие властей склонится резко в пользу сатанистов. Являясь пламенным поклонником литературного и идеологического стиля ЛаВея, я испытала в своем роде дежавю, потому что в своих мыслях и словах Гилмор продолжает с гордостью нести в первые годы Церкви Сатаны поставленные принципы силы и рафинированной агрессивности, заданием которых и является потрясти хрупкое миропонимание немалых непредусмотрительных читателей. Нельзя также сказать, что это склонное к идеализму выражение мысли каким-то образом неправильно, потому что уже и раньше упоминалось, что в сатанинском мировоззрении есть очень много аспектов человеческого поведения, которые проявляются и по большей или меньшей мере повседневно реализуются во всех нас. И все же, сатанистов и людей, которые не отдали себя этой религии, различает следующее обстоятельство - мировоззрение сатанистов поощряет и отмечает эти древние человеческие силы с большей сознательностью. Однако, я предпочла бы воспринять эту идею, которая наверняка поднимет давление у немалых страдающих от расстройственного возбуждения чиновников безопасности, скорее частью сатанинской идеалистической и самоуверенной философии, чем частью реальной практики проходящей в настоящее время. Если говорить о сходстве принципов ЛаВея и Гилмора, то нужно отметить, что критика, якобы Гилмор идет тупо по следам ЛаВея, скорее из за поверхностного мышления возникнувшее недопонимание, так как он распространяет ЛаВеем созданное рационально-философское миропонимание на сферы, которые основатель Церкви Сатаны рассмотреть не успел, и этим же переводит его на совсем другой уровень.

Меня долго преследовала мысль - а такой гламурный и навязчивый американский подход отпугнет эстонцев или скорее притянет их, как мух на мед? Навязчиво или нет, но все же это действует - сам по себе чистый от разных понятий, религиозности и потенциально опасной ерунды подход ошеломляет тех, кто всегда надеялся найти мир, где человек сам себе хозяин, и пугает до смерти тех, кто пытается уберечь от развала мир, построенный на несуществующих сказочных ценностях. Именно почти раздражающая самоуверенность Гилмора оставляет на нашем разуме печать с надписью - да здравствует мыслящий человек! Действительно, может такая непоколебимая вера в человека и ТОЛЬКО в человека как в правителя мира и ее решительное и заметное выражение было бы лишь к добру, как эстонцам, так и эстонским сатанистам и вычеркнуло бы с хитрых мозгов робких и догматичных чиновников все оправдания, почему бы в Эстонии не признать сатанизм легальной религией.

Гилмор и дальше остается безжалостным, рассматривая глава за главой главные принципы сатанизма, которые можно свободно назвать и человеческими ценностями. Отбрасывая лицемерные советы о том, чтобы ты повернулся другой щекой к ударяющему и чтобы ты терпел энерговампиров, которые используют ТВОЮ жизненную энергию, чтобы развивать свою жалкую жизнь, верховный жрец сатанизма рассказывает об относительности истины, (этим же подтверждая и мое мнение, что есть всего одна истина и эта истина субъективная и относительная) и наконец, скрепляет эту теорию простым безжалостным правилом - КТО СИЛЕН, ТОТ И ПРАВ! (MIGHT IS RIGHT!)

Но вдруг выпрыгнуло утверждение об опасности идеализма чуть противоречащее тому, что говорится в первой трети книги и это опять заставило меня задуматься, насколько Гилмор все же манипулирует читателем? Утверждение само по себе вбивает очередной гвоздь в крышку гроба вегетирующего и на бесполезную надежду построенного общества, потому что расплывчатая ткань идеализма связана из робости перед реальностью и из нежизнеспособных внешних принципов реального мира, которые указывают, как все ДОЛЖНО быть, а не как все ЕСТЬ, в то же время идеализм можно рассмотреть как самообман, что не всегда запрещено. Самообман можно использовать для развлечения, зная, что это все-таки иллюзия, и почему бы не распространить этот принцип на идеализм?

Время от времени слышаться возмущенные крики из лагеря тех, кто одолжил "Сатанинскую библию" или данное произведение и не может понять, что все-таки отличает сатанизм от атеизма. Мой комментарий таким людям был бы следующим: если даже кто-то потрудился бы еще раз объяснить, они наверняка и этого не поняли бы, потому что Гилмор разъясняет разницу между л-теизмом и атеизмом настолько остроумно, что этого не понимают лишь те, кто затвердели в каком-то определенном мировоззрении и вряд ли смогут оттуда выкарабкаться. Чтобы не повторяться, укажу на начало статьи, где я привела основную разницу между сатанинским и общечеловеческим мировоззрением.

Позор и тем, кто все еще считает, что сатанизм опасен для психики молодежи. Опасность представляет собой только тот сатанизм, который вы сами вызвали для своих потомков, демон, которого реально не существует, но которого против вас самих может использовать бунтарски настроенная и часто безрассудная молодежь. Гилмор рассматривает в последнее время и в Эстонии актуальную тему школьной стрельбы, подчеркивая, что убийством и насилием заканчивающийся индивидуализм ни как не может быть связан с рациональным сатанинским миропониманием.

В "Сатанинских писаниях" подводиться итог перечислением разных сатанинских ритуалов, к которым добавились более новые и практичности придерживающееся обряды - это показывает, как можно приобщить сатанинские ритуалы без потери рационально-философской черты.

Наконец можно признать, что "Сатанинские писания" не останутся без внимания, будь то позитивное или негативное. Со своим легким смыслом и изящным стилем, Гилмор заставляет читателя размышлять, хоть и отвечая на его вопросы, но в то же время оставляя место и для интерпретации. Тем не менее, эссе автора построены так, что критики, испытывающие личную неприязнь к сатанизму, которые пытаются рассмотреть беса там, где его нет, наконец, сами схватят титул недоброжелательных буквоедов. Более робкому читателю я бы посоветовала не дать первому впечатлению спугнуть себя, остальным же я желаю красочных и освежающих впечатлений!"

моргул

Свен Кивисильдник, Сатана без маски

О сатанизме.
Известный эстонский писатель Свен Кивисильдник о "Сатанинской библии" Антона ЛаВея, изданной Алгол в 2008. Перевод с эстонского.


Сатана без маски

"Представим, что обычный глупыш, слушатель радио Эльмар или Скай-Плюс возьмет эту книгу в руки и спросит себя: а какое мне дело до сатанизма? Если бы он прочел эту книгу, то он, озадаченно почесывая затылок, ответил бы: да выходит, что я с
амый настоящий сатанист.
Посмотрим, как обстоят дела с тобой. Ты когда-нибудь праздновал свой день рождения? Конечно же, праздновал. Ты считаешь, что твой день рождения самый важный праздник в году? Скорее всего, да. Во всяком случае, день рождения для тебя ближе, чем предрождественское время, пасха или день друга. Удивительное совпадение, но и сатанисты считают день рождения самым важным праздником.
Наверняка нравиться тебе делать то, что сам захочешь. Вряд ли ты веришь рекламе, лжи политиков или льстивым прельщениям попов. Тебе не нравиться скручивание рук, притупление духа и ситуация, где с тобой обращаются как с дебильным домашним животным. Может быть, ты даже думаешь иногда. Если да, то ты наверняка сатанист. Может быть, тебе не приемлемы все сатанинские ритуалы. Многие разочаровываются, когда выясняется, что человеческие жертвоприношения и развращенные оргии не совсем обязательны. Некоторые видят излишнюю политическую корректность в лобзании зада Сатаны на черной мессе и спрашивают: чем это отличается от внешней политики Эстонии?

Разница здесь принципиальная - сатанисты не лижут Сатане пятки. В грубых чертах можем разделить человечество надвое - сатанисты типа Урмаса Паэта или слушатели радио Эльмар, которые исполняют религиозные обряды интуитивно, зверски и наугад, и сознательные сатанисты, которые знают, чего хотят и как это заполучить.

Симпатия подписавшего принадлежит полностью сознательным сатанистам. С одной стороны это может быть профессиональная болезнь. Алистер Кроули где-то сказал, что поэты всегда снами. С другой стороны симпатична эта маленькая часть жителей планеты, которая отдает себе отчет о своей деятельности. Способность думать - это самое ценное качество нашего вида.

Развелось слишком много людей-роботов, всевозможных зомби и человеческого спама. Как это могло быть по-другому, если вековечный враг нашего народа и здравого ума - христианская церковь - получает от государства больше денег, чем министерство культуры. Я не буду здесь больше реферировать историю Таранда опубликованную в газете Сирп. Факт остается фактом.
Как это видно, своими силами мы исконного врага отогнать не можем. Для налогоплатильщика христианская опухоль как мерзкая запятая и ни основной закон, ни полиция безопасности, ни кайцелиит здесь не помогут. Миллиарды конвертируются на духовную слепоту и аскетизм. При этом очевидно, что воля больших масс и принципы правового государства не имеют здесь ни малейшего дела. Следовательно, нам нужен организованный сатанизм. Это вопрос жизни и смерти.

Но возвратимся к данной книге. Я не очень много читал критику Сатанинской Библии, лучше пролистаю еще раз экзегезу нового и старого завета заслуженного сатаниста Лео Таксиля. Все же вспоминаются некоторые беспомощные попытки спустить воду на Писание. В лучшем случае утверждают, что в виде Сатанинской Библии мы имеем дело с христианством, обращенным с ног на голову, что оттого было бы бесценным.
Иногда добавляют, что произведение основано на творчестве Марка Твена и Айн Рэнд. Марк Твен несомненно один из величайших писателей, которые пришлепывали не только стилем но и остроумием. Рэнд, чьих произведений могло бы быть больше и на эстонском языке, является апологетом рационализма и капитализма, к тому же она приятный писатель. Так что источники у нас достойные.

Что касается с ног на голову обращенного христианства, то это естественный ход дел. Когда христианское сетование исчезнет из нашей повседневной жизни, не будет им места и в духовном мире. Но природа пустого места не терпит. В капиталистических условиях с указаниями Иисуса делать нечего. Сатанинская Библия же излагает новые и практичные жизненные правила ясно и однозначно.

Наконец, следует отметить, что переворачивание идеологий это древний процесс. Кто этим заинтересовался, пусть читает книгу Амара Аннуса "Предание с допотопных времен: Некоторые духовные приключения из Ближнего Востока" LR 2007/19-20. Аннус рассказывает о том, как варварские племена пустыни загнали в жопу мировоззрение древних цивилизаций. Сектантские движения упомянутого учения знаем сегодня как иудаизм, христианство и ислам.

Но если мы снова поставим варварство с головы на ноги, достигнем достойного положения культурного человека. Если посмотрим на весь этот материализм и эгоизм, который вокруг нас ревет, то становиться ясно, что у сатанизма нет альтернативы. Выбирать можно между осознанным и интуитивным поклонением Сатане. Выбор твой. Сатана без маски - это ты сам.

18 января, 2008
Библиотека имени А. Гитлера
Пярну
Кивисильдник

Samstag, 15. Juni 2013

Mittwoch, 12. Juni 2013

Сатанинские писания, Питер Х. Гилмор



ПИТЕР Х. ГИЛМОР, САТАНИНСКИЕ ПИСАНИЯ


(Peter H. Gilmore, The Satanic Scriptures)
Перевод: Анна Филиппова 
Редактирование: Яна Фокс, Александр Самойлов 
Консультант: Ирина Галий 
Макет и оформление: Лиз Кару, Яна Фокс 
Иллюстрации: Тимоти Патрик Батлер 
Живопись: Питер Х. Гилмор, Goat of Mendes 
Фотопортрет автора: Кристофер Миле
Дизайн рун: Кевин И. Слаутер 
© Algol, 2013


Официальное русское издание книги можно заказать здесь


В Сатанинских писаниях маг и верховный жрец Церкви Сатаны Питер Х. Гилмор делится с читателями своим остроумем, мудростью и дьявольским взглядом на жизнь. Эти эссе, статьи и записи выступлений собирались в течение более двадцати лет, причем некоторые из них, ранее предназначенные только для посвященных, впервые стали доступны широкому читателю. Маг Гилмор приглашает вас взглянуть на жизнь с обратной стороны, для чего затрагивает самые разные темы, от магии предметов до техник путешествия во времени, ради того, чтобы некоторые из вас нашли то, что давно искали.

В распоряжении Дьявола всегда были самые лучшие музыкальные произведения, и от сатанинского маэстро вы узнаете, как ещё задолго до изобретения электрогитары и выступлений групп на стадионах Тёмный Владыка оказывал влияние на композиторов и музыкантов.

Маг Гилмор раскрывает принципы сатанинского ритуала в откровенном разговоре о запрещенных обрядах. Что представляют собой сатанинские похороны? Как происходит обряд сатанинского венчания? Никогда раньше об этих церемониях не рассказывалось вне рамок сатанинской иерархии. Это философия смелых людей, не боящихся быть самому сабе богом ... или дьяволом. 


• Почему сатанизм это религия, которой боятся?

• Являются ли фашисты сатанистами по определению?

• Должны ли быть разрешены однополые браки в США?

• Что думают сатанисты о терроризме, и что сатанисты порицают?

• Ответы на эти вопросы могут вас удивить.


ПИТЕР Х. ГИЛМОР родился в в городе Патерсон, штат Нью-Джерси, США. Его детство прошло нв лоне природы в долине реки Гудзон. Помогая своему отцу, владельцу магазина, Питер заботился о многих животных. Он рос ненасытным читателем, одарённым художником, страстным любителеи фильмов ужасов. Блестящие успехи в учебе привели его к изучению музыки и кино. Как композитор он получил степень бакалавра и магистра Нью-Йоркского университета. В 1989 году он основал журнал "Черное пламя", первое в мире издание, выпускаемое сатанистами для сатанистов. В 2001 году он был назначен верховным жрецом Церкви Сатаны. В течение двух десятилетий он был лицом сатанизма в СМИ: на телевидении, радио, в газетах, журналах и интернете. Он проживает в Нью-Йорке совместно со своей женой Пегги Надрамиа.


Воланд




WWW.RUBRICON.COM

ВОЛАНД

Петр ВАЙЛЬ

Сегодня наш герой — Воланд из романа Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита». Кто такой Воланд, посетивший булгаковскую Москву? В чем его перекличка со Сталиным? Что бы он делал в Москве сегодняшней? Нужен ли он сейчас?
В очередной программе из цикла «Герои времени» (См. предыдущие выпуски — Ихтиандр, Эраст Фандорин, Буратино, Глеб Жеглов, Шариков, Румата, Верный Руслан, Сергей Довлатов — центральный персонаж книг Сергея Довлатова) принимают участие: поэт и эссеист Лев Рубинштейн, литературовед Мариэтта Чудакова, священник Яков Кротов, актер Вениамин Смехов. Ведущий — Петр Вайль.
Можно спорить, кто центральный персонаж романа «Мастер и Маргарита». Но самый таинственно-привлекательный, безусловно, Воланд. Темный гений не раз являлся в качестве героя литературы, живописи, музыки. Самый известный пример — Мефистофель. Одних только опер около десятка. «Фауст» Гуно, «Мефистофель» Бойто, сочинения Берлиоза, Бузони, Шпора, Альфреда Шнитке. Но булгаковский дьявол разгуливает по Москве с легкостью Остапа Бендера, творя жестокие и забавные бытовые чудеса. Не совсем русская традиция: герой — дьявол. Что думает об этом духовное лицо? Священник Яков Кротов.






Яков Кротов: Сперва надо спросить себя: а точно ли этот персонаж обозначает данного героя? Мне кажется, нет. Потому что Воланд, так же, как и Карлсон, как и другие отрицательные герои из традиции романов воспитания, лишь по внешности, по ярлыку напоминают нечистую силу, а по сути это что-то совершенно другое. Проблема с нечистой силой заключается в том, что зло есть ангел, хотя и падший. Ангел для человека, в этом смысле, закрыт вообще как ангел, как сила невидимая, тем более — падший ангел. Ангел-зло — это нечто сверхчеловеческое или настолько нечеловеческое, что, к счастью, большинство людей редко соприкасаются непосредственно с сатанинской силой, иначе бы они просто плохо себя чувствовали.

Петр Вайль: Может, разгадка прозаичнее и политичнее.

Мариэтта Чудакова: Разговор Булгакова со Сталиным в апреле 30-го года, когда Сталин неожиданно ему позвонил… Бывают такие биографические обстоятельства, которые становятся переломными. У него они оказались переломными не только в его собственной жизни, но и в истории романа «Мастер и Маргарита». Дело в том, что Булгаков начал роман в 28-м году как роман о Боге и Дьяволе. Именно так разграфлены последние страницы первой тетради, где написано: «Материал романа». Слева — «О Боге», справа — «О Дьяволе». В этой первой редакции, как удалось мне установить, я два года занималась тем, что реконструировала сожженную самим автором тетрадь с обрывками только у переплета, и когда эта работа была закончена и триста страниц восстановлены, с непреложной ясностью стало понятно, что там нет ни Мастера, ни Маргариты. На месте Мастера находился абсолютно другой человек, которые не имел никаких биографических связей с автором. То есть, автобиографическая тема не предполагалась. Воланд, возможно, имел какие-то внутренние связи со Сталиным в 28-м году, а, возможно, и не имел. Вообще взгляды Булгакова, помимо его творчества — одна из самых неизвестных вещей. Мы знаем их по дневнику до 25-го года, а дальше можем только гадать.

Петр Вайль: Отец Яков Кротов говорит о том, что вообще сама идея нечистой силы не предполагает какого-либо материального воплощения.

Яков Кротов: Даже грехопадение совершилось не столько по наущению сатаны, сколько по свободе самих людей. И спихотехника Богом была отвергнута, когда мы попытались свалить это дело не нечистого. Значительно чаще, в 99 процентах случаев, когда человек убежден, что встретился с абсолютным злом он, все-таки, встречается с собственной совестью.

Утверждение Вольтера и просветителей, что Бог — это всего лишь проекция человеческой совести, что если бы лошади верили в бога, то их бог имел бы обличие лошадиной морды — это неверно. Потому что человек изобрел Бога отнюдь не по своему образу и подобию. Человек верует в Бога невидимого, непостижимого. А вот с нечистой силой — как раз по Вольтеру, потому, что здесь человек заставляет себя посмотреть в глаза собственной совести, но как-нибудь так, чтобы не сказать себе, что это его совесть: будет слишком стыдно. Вот Воланд и его свита, как говорил и писал отец Александр Мень, это просто модернизация древнего библейского сюжета об ангелах, которых Господь посылает на землю, чтобы испытать надежность праведников и глубину падения грешников. Ничего своего злого они отнюдь не инициируют.

Петр Вайль: Даже при том, что Булгаков дал в романе портрет Воланда, тот, как и положено нечистой силе, оставался не материальным. С этой трудностью столкнулся актер Вениамин Смехов, когда взялся за роль Воланда в спектакле Театра на Таганке.

Вениамин Смехов: Любимов все время шпынял меня: «Ты литературный человек, ты играешь, как читатель». С Воландом отношения актерские должны были быть выстроены вопреки читательскому восторгу. Юрий Визбор был первым из моих друзей, кто знал наизусть весь роман. Это было такое время, когда обменивались по телефонам фразами из романа. И Воланд был едва ли не самым цитируемым. И вдруг я его получил.

Этапы были такие: номер один — я справлялся с собой, как с читателем; номер два — я ненавидел в себе малоэффективного актера; в-третьих — я ненавидел Любимова, который мне все время говорил слова приблизительного свойства и никак не мог рассказать, кто же такой Воланд. А мне это было и не нужно. Я вроде сам чувствовал. Но как его вытащить, как его воплотить — было очень трудно. Для читателя это существо-человек, а для актера, конечно, человек.

Петр Вайль: Какой именно человек? Кого все-таки имел в виду Булгаков?

Мариэтта Чудакова: Можно сказать абсолютно точно, что в 31-м году совсем для нового замысла романа о человеке, близком ему самому, о судьбе художника, он воспользовался каркасом старого замысла. Вот тогда он ясно отдавал себе отчет, что если в центре романа всемогущее существо, то его будут проецировать на Сталина. Я хотела бы подчеркнуть эту разницу: не задумал, что это Сталин, а просто ясно понимал, что без этой проекции не обойдется.

И дальше, с каждым годом писания романа, это становилось все очевиднее. Сталин все больше приближался к всемогущему существу, владевшему душами и жизнями, а Булгаков все яснее это понимал. Вот почему когда весной 39-го года он читает узкому кругу друзей (заметьте, нет в архивах КГБ ни одного свидетельства того, что кто-то донес), недаром они, как записала Елена Сергеевна, «слушали, окоченев». Потому что среди слушателей, наверное, были и не робкого десятка, но леденила кровь в жилах мысль, что же произойдет, если роман будет предан огласке? Потому что Сталин в виде сатаны — это уже нечто.

Яков Кротов: Воланд — проекция человеческой несвободы. Проекция человеческого стыда и греха. Когда человек оглядывается на прожитую жизнь и видит, что он пребывает в академиках, в публичном доме, в камере смертников, то с ужасом себя начинает спрашивать: как я сюда попал? Наверное, какая то нечистая сила. Дудки! Это мы сами. Наша несвобода приводит нас в такие места, для которых мы не созданы.

Петр Вайль: Понимание того, что все дело в нас, дало ключ к роли Воланда Вениамину Смехову.

Вениамин Смехов: Я все время не только от Любимова, но и от самого себя получал отметки исключительно два с минусом. Мне все мешало. Мешал сам себе я. Мне было очень досадно. А Любимов вдруг на себя направлял лампочку и, непоправимо прекрасный супермен киноэкрана 40-х — 50-х годов, выпучивал свой цыганский глаз и говорил куда-то в пространство: «Люди, люди, порождение крокодилов! Вот так, Вениамин, ты должен играть Воланда».

Мудрый вечный печальник, человек, которому неинтересно жить. Все это было, и все эти люди были, и только ничтожно, что они все повторяют, все повторяют. И пошла роль. Театр на Таганке очень идет Воланду. Потому что по любимовской школе общение со зрителем — это общение с партнером. Зритель — партнер. Как это хорошо для Воланда! Гляжу в зал и говорю: «Люди как люди, любят деньги, это всегда было, человечество любит деньги, из чего бы те ни были сделаны».

Петр Вайль: «Мастер и Маргарита» вероятно, самый известный, любимый и популярный русский роман ХХ века. Можно сказать, что эта книга и ее герои растворились в читающей массе. Сделались фактом общественного сознания. И произошло то, что происходит в этих случаях всегда. Отличник, приставленный к двоечнику и хулигану, не исправляет его, а сам начинает курить и ругаться матом. Так же точно массовое сознание не поднимается до высот гения, а снижает его до себя. «Что ты все сомневаешься, как Гамлет?», «Он ревнивый, как Отелло», «Все лежишь и лежишь, как Обломов». Детали отбрасываются, нюансы срезаются. Великое произведение, становясь популярным, неизбежно упрощается, зло банализируется, добро опошляется.

Безусловно, возможность соотнесения с собой — одна из причин ошеломляющей популярности «Мастера и Маргариты». Но со времени появления книги прошло четыре десятка лет.

Лев Рубинштейн: Должен признаться, что давно не перечитывал роман, и как-то он для меня с тех пор потерял не то что бы актуальность, но остроту. Воланд перестал для меня быть такой животрепещущей фигурой. Он для меня остался литературным персонажем. Подозреваю, что весь роман постепенно становится произведением детским. Я помню его невероятную популярность в моем поколении, помню середину 70-х годов, когда книгу освоила тогдашняя хипповская компания. Это для них было чуть ли не священное писание. Они друг другу раздавали клички, кто Гелла, кто Коровьев, а кто и Воланд.

Петр Вайль: А почему именно эта коммуна так восприняла?

Лев Рубинштейн: Им, видимо, была нужна какая-то главная книга. Они тоже нуждались в защите и покровительстве сил не литературного происхождения.

Петр Вайль: А вы можете вспомнить свое первое впечатление от Воланда?

Лев Рубинштейн: Безусловно, было сразу понятно, что это такая модификация Мефистофеля, персонаж, который под видом нечистой силы, под видом зла, приехал для того, чтобы творить добро и наказывать зло, тестировать людей на совестливость и порядочность. Но надо сказать, что более живыми, более цитатоёмкими персонажами были другие, более трикстерного свойства, вроде Коровьева или Бегемота.

Петр Вайль: А почему и как изменилось ваше отношение к роману и к Воланду со временем?

Лев Рубинштейн: Это свойство многих произведений. Не помню, в какой работе у Тынянова была мысль, что многим книгам свойственно со временем, как это он метафорически писал, «из мансарды через гостиную спуститься в детскую». Такова судьба многих классических произведений, которые были, безусловно, взрослыми, влияли на идеологию целых поколений, а потом становились увлекательным детским чтением. Видно, какой-то идееобразующий момент романа, вложенный Булгаковым и подхваченный первым и вторым поколениями читателей, постепенно стал стираться, а осталась авантюрная составляющая. Авантюрная, фактурная, веселая. Сатирическая.

Петр Вайль: Что до утраты интереса ук книге, может, тут не в воландовской линии дело, а в линии Иешуа. Когда целые поколения российского образованного сословия изучали Евангелие по «Мастеру и Маргарите». Они само-то Писание не читали, а воспринимали булгаковскую интерпретацию. Но когда обращаешься к первоисточнику, видишь, насколько любая интерпретация бледнеет, даже испытываешь некоторую неловкость. Я сейчас, когда открываю «Мастера и Маргариту» и вижу диалог Понтия Пилата с Иешуа, мне становится не по себе. Неловко, как бывает на плохом спектакле. Не могут разговаривать так эти персонажи.

Яков Кротов: В 60-е годы сознание было сдавленное, смутное, и поэтому человек одинаково зачитывался и «Мастером», и «Архипелагом», хотя все-таки это примерно то же самое, что любить и конституцию и севрюгу с хреном. Поэтому мне кажется, не случайно священник Михаил Ардов, человек, выросший в очень интеллигентной семье, лет шесть назад разразился такой ковровой бомбежкой по «Мастеру и Маргарите» — именно потому, что там нечистая сила, а Иисуса нет. Верно, Иешуа — это не Иисус. Но дело в другом. Это показатель того, что человек интеллигентный, то есть выросший в среде, профессиональная особенность которой — разделять, уметь отслаивать знак и означаемое, эту способность либо утерял, либо никогда ею не обладал. Если ему показываешь рога, он уверен, что это рога нечистой силы. А то, что у нечистой силы рогов нет, что она невидимая, это уже как-то утрачено. Тут сказывается и общее понижение культурного уровня, в том числе, и у интеллигенции, и общая нечистая совесть.

Мне кажется, что этот роман вытесняется из сознания потому, что он слишком бьет в больную точку. Я не слишком верю в людей, которые не могли прочесть Евангелие в 60-е годы. По моему личному опыту — было бы желание. Можно было достать в 69-м году и Евангелие, и «Плейбой» — это вопрос энтузиазма. В конце концов, я знаю людей, которые переписывали Евангелие от руки. Я сам перепечатывал. Нет, нечего, это советская психология — ах, мне не дали во время Священное Писание.

Во-вторых, конечно, булгаковский Иешуа — это еще один вариант князя Мышкина. Симпатичный, но вполне человеческий. Кто читал Достоевского, тот лучше знает Христа потому что все-таки Христос ближе к братьям Карамазовым вместе взятым, чем к Иешуа. А благодать, она прорывается самостоятельно.

Лев Рубинштейн: Я хотел бы заступиться за евангельскую составляющую романа, которая стала камнем преткновенья. Религиозные пуристы за это склонны книгу чуть ли не проклясть, другие же в этом усмотрели некую смехотворность. Я бы вступился. В этом был момент просветительский. Я просто знаю многих людей, которые сначала прочли булгаковскую историю, а это их подвигло на чтение Евангелия. Пути, как известно неисповедимы. Я знал девушку глубоко религиозную. Никогда она ни в детстве, ни в юности об этом не думала, выросла в нормальной атеистической советской семье. Как-то лежала на пляже где-то в Коктебеле, ей было уже лет 20, а рядом пристроилась компания молодых людей. Почему-то у них было Евангелие, и они его читали, жутко ерничая, передразнивая. До нее доходили кощунственные интонации и слова. Она пришла домой, прочитала Евангелие и стала глубоко верующим человеком.

Петр Вайль: Популярность этого романа остается невероятно высокой. По каким-то социологическим опросам из всей литературы русского ХХ века «Мастер и Маргарита» продолжает оставаться на первом месте. Что это? Нынешние-то уже, если захотят, Евангелие могут прочесть сами, сатира ускользает очень сильно, потому что и мы-то эти реалии ловили только потому, что быт 30-х годов был похож на быт 70-х годов, а что для них?

Лев Рубинштейн: Во-первых, ускользает фактурная составляющая сатиры: что такое торгсин, почему надо где-то что-то покупать за валюту…

Петр Вайль: У меня был знакомый, который отсидел 12 лет за валютные операции, а потом эмигрировал. Когда потом приехал в Россию, не мог ходить по улицам, потому что везде видел вывески «Обмен валюты».

Лев Рубинштейн: Может быть не понятна фактурная составляющая, но природа остроумия — над материалом. Мы все, особенно, если не прочитали комментарий Лотмана, читаем «Онегина» и вчитываем туда свой смысл. Я думаю, что такое свойство любой литературной удачи — способность не только вычитывать из текста, но и вчитывать в него свой опыт.

«Мастер и Мапгарита» — произведение классическое, Когда я говорил, что оно стало детским, не совсем точно выразился. Оно стало массовым и — соответственно, детским тоже. Как «Робинзон Крузо», который был написан как взрослый философский роман, где был философия раннего капитализма, индивидуализма, трактовались возможности человека. По моим представлениям, роман Булгакова вот такую свою составляющую потерял. А как увлекательное, бесконечно симпатичное и блистательное чтение — остался.

Петр Вайль: И образ Воланда уже не является таким загадочным потому, что сейчас никто не соотносит его со Сталиным.

Лев Рубинштейн: Нашим поколением эта версия романа прочитывалась как заклятие власти, заклятие страха. Это сопоставление со Сталиным не зря существует: интеллигенция вольно или невольно этими заклятиями занималась. Лучше получалось, когда невольно, не впрямую. Вот такой Воланд с чертами Сталина.

Петр Вайль: Это получалось не впрямую, но очень узнаваемо: Воланд-Сталин.

Мариэтта Чудакова: Булгаков на это пошел, и в этом самое интересное в проблеме. Я не могла литературно понять сцену бала у Воланда до трех пор, пока вдруг не увидела сквозь текст, что она непосредственно выросла из сна Татьяны в «Евгении Онегине». Она ни на что не похожа в русской литературе, так же, как в русской литературе ни на что не похож сон Татьяны. Булгаков настолько ориентировался на Сталина, что в этой сцене он вписал между строк слова для одного читателя, для Сталина. Он дает ему ответы на некоторые вопросы. Продолжает их переписку. Хотя переписки никакой не было, были только его письма к Сталину. «Как же ваши мечтания? — говорит Воланд. — У меня нет больше никаких мечтаний, — отвечает Мастер».

Булгаков наивно предполагал, что Сталин помнит его письмо 31-го года, где он пишет: личное мое мечтание заключается в том, чтобы быть вызванным к вам и поговорить. То есть, в книге Булгаков Сталину писал, что у него нет больше мечтаний. И когда Маргарита говорит: «Я нашептала ему самое соблазнительное, но он отказывается от этого», Воланд говорит: «Да, есть еще более соблазнительное». Булгаков этим давал понять: больше не прошусь за границу. В этой сцене он, обращаясь лично к Сталину, продолжает свою серию писем к нему. Он почему-то надеялся, что Сталин не будет потрясен и возмущен тем, что он в виде сатаны изображен. А начиналось все с того, как мне кажется, что Булгаков хотел пояснить: дьявол уже в Москве.

Петр Вайль: Вожди были частыми закулисными героями советской культуры. Упоминаться они могли только в славословиях, но подразумевались по-разному.

Лев Рубинштейн: В фильмах Ромма Ленин получался в виде рефлексирующего интеллигента, в виде человека нашего круга. В пьесах Шатрова он был шестидесятник, острящий и беспрерывно хохочущий. А Сталин, видимо, завораживал каким-то образом, как питон. Он и Пастернака заворожил, и Мандельштама в каком-то смысле. Это было заклятие. Опыт этого заклятия освобождал огромную креативную энергию, которая уже передавалась следующему поколению.

Петр Вайль: А поскольку у общества всегда есть потребность в демонологии, то общество советского периода питалось как раз за счет власти. Психиатры знают, что мания преследования и мания величия в СССР всегда были связаны с властью. Мания преследования — тебя преследует милиция. Никакие не Эринии, не богини мщения, а самый простой участковый милиционер.

Лев Рубинштейн: Или ЖЭКовский сантехник, который вымогает у тебя деньги.

Петр Вайль: А сейчас это питается специальными демонологическими книжечками, которые продаются в любом газетном киоске. И потребности соотнести это с фигурой власти уже нет.

Лев Рубинштейн: Если к Булгакову как к идейному писателю через них идти, то вообще ужас получается. Он выстраивается в их ряд. А разница лишь в том, что «Мастер и Маргарита» — просто очень хорошо написанная книга.

Петр Вайль: Само по себе зло — не герой, — говорит священник Яков Кротов.

Яков Кротов: Зло не привлекательно. Я еще раз повторяю, что Воланд — это не зло, это проекция доброй способности человека, способности совопрошать себя вместе с Богом. Воланд — это если уж и дьявол, то в ветхозаветном смысле слова, где речь идет о собеседнике, о том, кто помогает Богу, как в Книге Иова, решить какую-то важную задачу. Воланд заставляет нас задуматься о грехе, но он сам в совершенно четком смысле безгрешен. Он не прелюбодействует, он не ворует, он скорее только раздает. Это действительно, ангел в неангельских обстоятельствах.

Кроме того, эти старые проблемы действительно связаны с романами воспитания и с тем, что человеку отрицательный герой всегда симпатичнее сугубо положительного. И чтобы положительный герой стал симпатичным, надо его слегка поперчить. Если это Пьер Безухов, пусть будет хотя бы полный. Это уже делает его слегка комической фигурой, как Карлсона, и посимпатичнее. Дело в том, что в прямом мире, конечно, человек глядел бы прямо на святого. Но человек — кривая фигура, которая живет в искривленном мире, и поэтому здесь часто именно кривая связывает нас с небом. А когда прямая линия — это герои средневековых житий, лубочные персонажи — мы инстинктивно чувствуем в них какую-то большую неправду. А где неправда, там как раз настоящий сатана.

Петр Вайль: Вокруг «Мастера и Маргариты» существует устойчивое суеверие. Все, связанное с романом, если не опасно, то зыбко, тревожно.

Вениамин Смехов: Только спустя долгое время я узнал, что это опасный герой и произведение опасное. Как и «Пиковая дама». Но почему-то мне кажется, что если сильно любить, то мистика отступает. Может быть, такая была безумная любовь к этому образу и к этому спектаклю, что мистики нет.

Петр Вайль: Тем не менее, какая-то чертовщина наблюдается. Например, никак не удаются экранизации. «Мастера и Маргариту» собирался снять Роман Поланский — не вышло. Летом 2003-го объявили, что вроде готовится «Мастера» снимать Том Тыквер, автор картины «Беги, Лола, беги», назывался даже исполнитель роли Воланда — Джонни Депп, но что-то ничего об этом не слышно. Давно уже сделал фильм по «Мастеру и Маргарите» Юрий Кара, но где этот фильм? Несколько лет идет разговоры о телесериале — режиссер Владимир Бортко. Лишь две экранизации есть точно: телевизионный польский и югославский фильм 1972 года, режиссер Александр Петрович. И все.
Яков Кротов склонен несколько снизить мистический образ.

Яков Кротов: Воланд это всего-навсего Хлестаков, только в советском варианте. Воланд, Остап Бендер — это герои одного ряда. Это такой гвоздь в ботинке, который должен послужить проверкой: у человека нога деревянная или живая? И если деревянная, он даже не заметит этого Воланда. А если живая, начнет хромать.

Петр Вайль: Однако, когда в 60-е роман «Мастер и Маргарита» только появился, Воланд вызвал не только личный, но и общественный отклик. Даже энтузиазм.

Вениамин Смехов: Он желал зла, вечно свершал благо и приводил этим нас, в общем-то, оппозиционеров и антисоветчиков в душе, в восторг оттого, что он совпадал с нашими благими намерениями. Чтобы не было этих Соковых, Лиходеевых, чтобы вся эта тварь сгинула. И приятно было, что Воланд за нас все это исполнял. Раз — и нет этого идиота, этого мерзавца, этого Варьете. Какая радость, когда за тебя все делают какие-то силы.

Петр Вайль: Воланд — такой академик Сахаров, только без гуманистических наклонностей?

Вениамин Смехов: Замечательно! Скажем, коллективный: Сахаров, плюс Солженицын, плюс Шаламов, плюс Евгения Гинзбург и так далее. В общем, свершаются чудеса, о которых с детства мечтали, а во взрослом состоянии взяли и поверили в них. И все это делает мой герой Воланд.

Петр Вайль: Что касается линии Воланда, всей московской сатирической, по-моему, она очень даже жива. Эта плохая квартира на Садовой — по-прежнему культовая точка. Так вот, есть ли место в сегодняшней Москве для вот такого воландоподобного персонажа? Что бы он тут делал?

Лев Рубинштейн: По-моему, нет. Воланд попал в уже советскую Москву, но общался с еще не до конца советскими людьми. Я, например, понятие «советский», не как в обозначение территории или государственного строя, а способ сознания, всегда отношу к годам позднего Советского Союза. К тому времени, которое я помню сам. Когда уже действительно вымерли люди, которые успели поучиться в гимназии. Тогда возникло то, что в 70-е называли «советский народ», «новая общность людей», среди них тому Воланду было делать нечего. Недаром он и не появился. Не реинкарнировался ни в каком сколько-нибудь равновеликом литературном произведении.

Яков Кротов: Если бы Воланд прибыл в Россию 70-х — начала 80-х, его бы никто не заметил, потому что не допустили близко ни к какому варьете. Никакой гипноз бы не помог. Это была эпоха полной бессовестности. Эпоха деревянная, а не живая. Я сильно опасаюсь, что и сегодня, если Господь пошлет своего ангела в город Москву, его никуда близко не допустят, и никакое всемогущество ему не поможет, потому что Воланд силен и полномочен только там, где у людей есть совесть. Не случайно 10-12 лет назад, объясняя, почему в России не удается то, что удалось в Прибалтике, в Польше, в Чехии, говорили о поколенческом факторе, о том, что те не столько времени были под большевиками. Что-то такое трудноопределимое сохранилось, какая-то традиция цивилизации, культуры, права, порядочности и совестливости.

Петр Вайль: О возможности и нужности появления Воланда в сегодняшней России Вениамин Смехов придерживается прямо противоположной точки зрения.

Вениамин Смехов: Думаю, что сейчас его не хватает. Насчет 30-х было понятно. Мы все были пропитаны контридеологической литературой Зощенко, Ильфа и Петрова и самого Булгакова. Казалось естественным, что какие-то силы, хотелось верить, высшие, должны распорядиться, чтобы с этой Богом данной землей стряслась какая-нибудь правильная беда. Октябрьская катастрофа — конечно, нарушение всех Божьих заветов. А Воланд чудился посланцем в правильное время и в правильном месте.

Сейчас есть его нехватка. Сейчас, когда я знаю, какое бедствие терпят люди науки или мои коллеги, и у меня самого нелады с этим делом: сыграть — а на что жить? Я только что поездил по моим любимым городам — Казань, Самара, Нижний Новгород, Омск — ничего не меняется. Меняется только то, что, слава Богу, пока нет цензуры, изменилась возможность людей ездить и пока что-то произносить. Но абсурд в том, что, не имея никаких данных о том, что за эти годы стала улучшаться жизнь, я имею в виду детей, образование, криминал, стариков, искусство, науку — на фоне несделанного очень хорошо выглядят те, кто руководит. Они между собой решают свои вопросы, амбиции. Ничего не меняется — значит, Воланду можно было бы вмешаться.

Яков Кротов: 20-30 годы — эпоха омерзительная, потому что это агония всего того, что оставалось от старого мира. Как говорила Раневская: «Как я стара! Я еще помню порядочных людей!» Но в то же время уже на моей памяти была тоска по 20-м годам и отчасти по 30-м, потому что тогда еще были живы последние люди, которые хранили традиции нормальной жизни. Они тоже часто были бессовестными, а все-таки что-то оставалось. Булгаков зафиксировал как раз переломный момент, когда, как писал Бердяев, «приходил новый антропологический тип». На смену и Лиходееву, и Римскому, и вот этим врачам приходили одинаковые, клонированные, оловянные одинаковые гомосоветикусы, у которых уже не было трещинки, куда бы мог проскользнуть и Бегемот, и Воланд. Холодные, в пиджачках, все по инструкции — это уже не бессовестность, а механическое поведение человека. Бессовестный человек все-таки знает, что он бессовестный, а советский человек даже этого не подозревал и умирал в полном убеждении, что ничем никогда и никому не причинил зла. И на исповедь таким же убеждением часто приходит.

Петр Вайль: И сейчас тоже?

Яков Кротов: И сейчас тоже, к сожалению. Сейчас советская бессовестность трансформировалась в бессовестность псевдокапиталистическую. Дело в том, что капитализм состоит не из частной собственности, а, по крайней мере, из правового государства, демократии, определенной буржуазной психологии, а частная собственность, она и у питекантропов была на кремневый наконечник стрелы. Этого всего нет. В результате, сейчас происходит возвращение не в капитализм, а в эпоху пореформенную, как в 1870-е годы, когда человек был убежден, что если он сумел своровать из казны миллион, значит, он капиталист — потому что имеет представление о частной собственности.

Я думаю, не случайно, что «Мастер и Маргарита» в этих условиях оказался слегка задвинут, потому что совесть этих псевдояппи он будит еще острее. Кому это приятно? В 30-е годы люди еще помнили, что по Москве человек в подштанниках должен идти только в сопровождении милиционера, и только в участок. У нас сейчас я вхожу на станцию метро «Улица 1905 года» рядом со своим домом, там стоят трое молодых людей и, торжественно гигикая, справляют малую нужду прямо на рельсы — никак не могут на контактный попасть.

Вениамин Смехов: Вообще страна заключена между двумя позициями не мной это сказано — Страна Дураков и Страна Чудес. Воланд как раз представитель второй, как вся наша культура — невообразимо чудесная и необъяснимая с точки зрения здравого смысла. При всем том, что все было подавлено, как-то произрастало и продолжает произрастать целое поколение талантливых людей. Это же Страна Чудес! А с другой стороны, Страна Дураков продолжается — голосуют за те же идиотские лозунги, не имеющие никакого отношения к тому, что может составлять национальную гордость великоросса.

Яков Кротов: Воланд на кого не действовал? На чекистов. Они в него не попадают, он все-таки ангел, но и он с ними ничего сделать не может. Эти люди имеют такую экземпцию, по языку католического богословия, потому что совести-то нет, кожанка только. Сегодня Воланд, если бы пришел, оказался бы в основном среди силовиков — в банке ли, в цирке ли, в кафе каком-нибудь. Там люди, у которых кожаная чекистская одежда вместо совести абсолютно их экранирует. И ничего бы Воланд с ними не сделал потому, что у них с одной стороны концепция государственной безопасности, с другой — новая конституция, с третьей — инструкции. Все-таки в 30-е годы Россия не вела войны на своей территории. А в 80-е и 90-е и дальше Россия постоянно ведет войну, в которой каждый день гинут от десяти до двадцати мирных и военных людей. Это не та ситуация, когда приходят ангелы. Они приходят в сравнительно мирное время.

Петр Вайль: Продолжаем беседу со Львом Рубинштейном. В программе Коммунистической партии были записаны три главные задачи: построение материально-технической базы коммунизма, создание новых производственных отношений и воспитание нового человека. Материально-техническую базу смешно обсуждать, создание новых производственных отношений — это вообще непонятно что такое, думаю, они сами не понимали, кто писал. А вот что касается воспитания нового человека, по-моему, вышло.

Лев Рубинштейн: По моему, да. Это, безусловно, вышло. Как раз некоторое радостное недоумение у меня вызывает то, что этот самый человек, по крайне мере частично, проявляет некоторую способность к переосознанию, к перевоссозданию себя самого. Наблюдая некоторых представителей поколения после меня, я вижу в них свободу.

Петр Вайль: Они лучшие, чем мы?

Лев Рубинштейн: Лучше ли, не знаю. Они другие, они свободнее, многие из них не любят и не хотят знать недавнюю историю, что, на мой взгляд, и плохо и хорошо. Плохо, потому что социальные последствия исторического склероза слишком хорошо известны. Но хорошо, потому что выросло поколение, для которого этот цитатный фонд, эта иконография, которые были для кого-то символом веры, а для кого-то источником деконструирования и иронических манипуляций с властью и системой — все это для них неведомо. Жалко, потому что с ними трудно шутить. Но у них нет необходимости «смеясь, расставаться с прошлым», потому что это не их прошлое.

Петр Вайль: Там какая-то другая иерархия выстраивается. Помните, был популярный анекдот советской эпохи, о том, что в будущей энциклопедии будет написано: «Никита Сергеевич Хрущев — мелкий политический деятель времен великого Райкина». В величии-то Райкина уже возникают большие сомнения, но сама постановка вопроса верна. Действительно, перевертыши происходят. Эта молодежь очень приблизительно знает, кто такой Ленин и что он сделал. У меня тоже есть ощущение, что знаний у них меньше. Но это ведь мы говорим о знаниях с нашей точки зрения. А с компьютером обходимся совсем не так ловко — это тоже знания.

Лев Рубинштейн: Я на своих знаниях не настаиваю, просто немножко жалко. Мы на этом выросли, мы разговариваем с помощью этих кодов, социальных цитат. Для нас фраза «коммунизм — это советская власть плюс электрификация страны» — кладезь. А для них она и всякие связанные с ней шутки — непонятны. Это уже коммуникативная проблема.

Петр Вайль: Ко мне недавно подошла моя коллега, постарше меня, и спросила, посмотрев фильм «Бумер», что означает фраза: «Там в конце недели на компах сто пудов двадцатка мается». Я должен был объяснять, что в конце недели на компьютерах зарабатывают столько, что точно 20 тысяч долларов соберется.

Лев Рубинштейн: А Воланд должен вылезти откуда-то из экрана монитора или в виде невероятно мощного вируса, который что-то в жизни подправит.

Яков Кротов: Если говорить об актуальности, то какая самая знаменитая фраза из романа? О том, что москвичей испортил квартирный вопрос. Сегодня, как и в 30-е и в 60-е годы, если мы говорим о российских интеллектуалах, которые не выполняют своего долга именно как интеллектуалы, то есть долга критического, свободного и ответственного анализа и синтеза, то поскреби — через две-три ступеньки окажется, что человек очень нуждается в квадратных метрах, и чем у него их больше, тем больше хочется. Здесь булгаковская сатира ничуть не устарела. Ради квартиры в Москве продадут и Кавказ, и Булгакова, и что угодно.

Петр Вайль: И никакой Воланд не поможет.

Яков Кротов: Да, ему прописку явно не дадут, потому что он лицо кавказской национальности, не московской.

© Радио Свобода, 2004

© 2001 – 2004 Russ Portal Company Ltd.
Все права защищены

The Origin of Satan by Elaine Pagels

The Origin of Satan: a Social History of the Devil (1995)

Who is Satan in the New Testament, and what is the evil that he represents? In this groundbreaking book, Elaine Pagels, Princeton's distinguished historian of religion, traces the evolution of Satan from its origins in the Hebrew Bible, where Satan is at first merely obstructive, to the New Testament, where Satan becomes the Prince of Darkness, the bitter enemy of God and man, evil incarnate. In The Origin of Satan, Pagels shows that the four Christian gospels tell two very different stories. The first is the story of Jesus' moral genius: his lessons of love, forgiveness, and redemption. The second tells of the bitter conflict between the followers of Jesus and their fellow Jews, a conflict in which the writers of the four gospels condemned as creatures of Satan those Jews who refused to worship Jesus as the Messiah. Writing during and just after the Jewish war against Rome, the evangelists invoked Satan to portray their Jewish enemies as God's enemies too. As Pagels then shows, the church later turned this satanic indictment against its Roman enemies, declaring that pagans and infidels were also creatures of Satan, and against its own dissenters, calling them heretics and ascribing their heterodox views to satanic influences.



Elaine Pagels, née Hiesey (born Palo Alto, California, February 13, 1943), is the Harrington Spear Paine Professor of Religion at Princeton University. The recipient of a MacArthur Fellowship, she is best known for her studies and writing on the Gnostic Gospels. Her popular books include The Gnostic Gospels (1979), Adam, Eve, and the Serpent (1988), The Origin of Satan (1995), Beyond Belief: The Secret Gospel of Thomas (2003), Reading Judas: The Gospel of Judas and the Shaping of Christianity (2007), and Revelations: Visions, Prophecy, and Politics in the Book of Revelation (2012)



Samstag, 8. Juni 2013

Willy Wonka and the Chocolate Factory

www.beingjewish.com



Does Judaism Believe in Satan?

(This article should be read after my article Why Did G-d Create the World?)
The Christians don't understand how an angel of G-d can try to seduce people to disobey G-d, so they came to the unsupported conclusion that Satan must have rebelled against G-d.
This is completely contrary to everything Judaism believes. We reject that interpretation entirely.
What, then, does Judaism teach about Satan?
Did you ever see the movie Willy Wonka and the Chocolate Factory? (It's one of the few examples of where a story from a book was changed for the screen without ruining the experience.) The story is about a very famous chocolate factory, called Willy Wonka's Chocolate Factory, that produces the world's greatest chocolates, candies -- confectionery in general. No one ever enters the factory, and no one ever leaves.
Mr. Wonka, the owner, runs a contest. The winners of the contest will be allowed to enter and tour the factory together. However, they will have to sign a contract and follow the rules. One of the rules is: no eating of any products inside the factory without express permission.
Afterwards, when they leave, they will go home with a lifetime supply of chocolate.That is, *IF* they follow the rules.
Five children win. They are of course all excited; TV stations and reporters interview them, and the whole world is excited with them. Now they just wait until the day they are to enter the factory and see the great wonders that no one else has ever been allowed to see.
Before the big day comes, each of the winners of the contest is secretly visited by a man named Arthur Slugworth, President of Slugworth Chocolates, Incorporated. Mr. Slugworth shows them a lot of cash, and tells them they will get all that money and more, if only they steal out of the factory a candy called an Everlasting Gobstopper. See, it hasn't been mass produced or marketed yet, and Wonka's competition wants to get an advance sample of this product so he can get it out first, and ruin Wonka.
The day comes, and all the kids are allowed into the factory with one adult relative. They see the most amazing sights, and eat the most amazing (and impossible to actually exist in real life) foods. One of the things Wonka gives each of the kids is an Everlasting Gobstopper, on the condition that they never show it to anyone else.
During the tour of the factory, four of the kids break the rules by taking stuff they should not have taken, and they all suffer the consequences. One gets all swollen up and blue from some gum she should not have taken, and they have to take her away and squeeze her until she gets skinny again. One of the kids jumps into a pool of chocolate and is sucked up into the pipes. And so on. They are all saved in the end, so don't worry, but they must leave the factory without the lifetime supply of chocolate, because they broke the rules.
Charlie, the main character, also breaks the rules. He drinks some Fizzy drink he was not supposed to take, but no one seems to know, so he doesn't say anything. He doesn't get hurt in the process, so he survives until the end of the tour.
At the end of the tour, Charlie Bucket and his grandfather are the only ones left. Mr. Wonka says good bye to them, and tells them to leave. Upset, Charlie asks him for the lifetime supply of chocolate. But Mr. Wonka has somehow found out that Charlie drank the Fizzy drink, and therefore broke the rules. Charlie will not be getting a lifetime supply of chocolate either.
Wonka yells at him for drinking the Fuzzy drink, and Charlie feels bad. But his grandfather is angry, and he tells Charlie that they'll give Mr. Slugworth an Everlasting Gobstopper.
They are about to leave, when Charlie realizes that no matter how he feels, stealing and breaking rules is bad. So he goes to Mr. Wonka's desk and returns the Gobstopper to him.
Wonka sees that, and jumps up in delight! He tells Charlie that he has won! Charlie has no idea of what he's talking about. It seems that Wonka was looking to retire, and so he set up the contest to find an honest child he could train as his successor.
Then Wonka calls in Wilkinson, his aide. And Wilkinson is Slugworth! Slugworth was sent out to each of the children to test them! To see how they would respond. Anyone who either ate food he wasn't supposed to eat or brought a Gobstopper to Slugworth was dishonest, and would not become the successor. (Okay, the parable is not exact, but I think you get my point.) Notice, also, that Wonka himself gave each of the children a Gobstopper. So he himself set up the choice, and then gave them the opportunity to break the rule, using Wilkinsin to offer the temptation.
Christians take Slugworth at face value: a reprehensible competitor who will stop at nothing to undo Wonka. And that's how they view Satan.
Jews do not see it that way, and we never have. Just as Slugworth is really Wilkinson doing what Wonka asked him to do, Satan is also not working for himself.
The Hebrew word "Satan" means "Hinderer." To hinder someone means to hold him back, to try to prevent him from doing something. G-d created the Hinderer to give us work to do in this world (see my article Why did G-d Create the World?). Satan is here to make things difficult for us, so we can overcome our evil temptations, and PASS the test. That is the purpose of Satan. Satan is an angel whose purpose has been determined by G-d.
Temptation is there to try and deter us. It gives us the ability to do the wrong thing. More importantly, it gives us the ability to look at evil and refuse to do it. By presenting us with the opportunity to do evil, it gives us the ability to choose between good and evil.
The ability to choose between good and evil is what gives us free will. (See my article On the Nature of Free Will.
So, in order for us to work for the good that Hashem wants to give us, the good of the World to Come, we need something to deter us. That is the ability to do evil. Satan is our Evil Inclination (Yetzer Hara). The Evil Inclination tries to prevent us from doing good, because Hashem has commanded the Evil Inclination to do that. Why? To give us free will.
Each of us every day fights with Satan. We all have temptations, throughout the day. But we, as the Children of Israel, have the power to overcome even angels, if we work at it. Therefore, the Talmud says that men are greater than angels, for we can fight with an angel (Satan) and win.
Satan is not, as the Christians think, a rebellious angel. How impossible! The angels are spiritual and holy, without any physical or unholy presence, and the presence of Hashem's holiness permeates them entirely. Angels, unlike humans, are therefore constantly and fully aware of Hashem's Presence everywhere. Could you stay dry in the ocean? An angel could not stop being holy, and can do no wrong. There is holiness everywhere in Creation, everywhere in the universe, and angels are made of the same thing. An angel could not stop serving G-d even if he tried.
Furthermore, humans have Satan to tempt us. Angels have no Satan to tempt them. Who would be Satan's Satan? An ultra-Satan?
The truth is that Satan has a job to do, just like every other angel. And angels have no free will. They do as Hashem commands them.
A man once came to a great Rabbi, very troubled. He said to the Rabbi, "Please pray to Hashem to take away my Evil Inclination. I do so many sins, and I want to stop sinning!"
The Rabbi answered, "Then what would be your purpose in this world, if you had no Evil Inclination? Your purpose in life is to overcome your personal Evil Inclination. That is what you were created for! Hashem has enough angels in heaven. He doesn't need one more. He created you human, so that you could improve yourself."
Humans can improve themselves, and that is their purpose in this world. Angels, however, cannot improve themselves. That's not their purpose. Angels are therefore said to be "standing." They cannot become better, and they cannot rise any higher than they are. They are, so to speak, standing.
Isaiah, when describing a Heavenly scene, says "Seraphim were standing around Him...." (Isaiah 6:2). (Seraphim are a type of angel.) Spiritually, angels are stuck at whatever level Hashem created them.
Humans are different. Humans can rise by improving themselves. For that reason, we are described as "walkers." Therefore the Prophet Zachariah told the High Priest, "This is what Hashem, L-rd of Hosts says: if you walk in My ways, and if you observe My safeguards, you and your sons after you will be the High Priests, and you and your sons will thus guard my Holy Temple, and I will make you walkers among these who are standing" (Zachariah 3:7).
In other words, Hashem was promising the High Priest that he and his children will be High Priests, and also will merit reward in the Afterlife, in the World of Souls, where righteous people go after death.
The Prophet Zachariah was saying that in the Next World they will be walkers among the standers, which means humans among angels.
So the angels are referred to as perpetually standing, but we are movers. Our purpose is to keep on moving, to keep on improving ourselves, and to keep on rising.
And how do we do it? By constant battle with the Evil Inclination.
So now we have to revise our understanding of Satan. Satan is not a fallen angel. Satan is merely an angel with a dirty job. Satan does not have a rival kingdom. Satan is not in competition with G-d, and Satan does not want followers or worshipers. He's not even happy when people obey him and sin.
Satan is the angel who tempts us, and the angel who prosecutes us in Heaven. He is also the Angel of Death. The angel who tries to make us sin is the same angel who accuses us in the Heavenly Court, and the same angel who carries out the death sentence.
So, no, Satan does not wear a red suit, or carry a trident. Nor does he wear a business suit. Satan is a force of evil in the world that we must resist. Satan most often appears as a desire within you. Of course, there is no shortage of things in the world to tempt us to sin.
And Satan has many "helpers," many of whom don't even know they are helping him. A shady-looking character in the street walks over to you and offers to sell you some stolen property, for example. He's not Satan. He's someone who has not resisted Satan, and has decided to do evil. He's now trying to tempt you to sin, but not because he wants you to sin per se. He personally has something to gain from your sinning.
Whenever a human being tries to tempt another person to sin, it's because he himself feels he can gain something from it. It may be simply that he doesn't want to sin alone. Or maybe he needs your help. Or maybe he just gets emotional satisfaction out of seeing you go against what you believe (in which case he is a very sick person, but unfortunately not unusual). There could be any number of motivations.
Likewise, the snake in the Garden of Eden was not Satan either, though confused Christians think it was. The snake had his own motivations, which I will not go into now. He was what the Torah calls a "Seducer," someone who, for whatever reason, tries to get other people to sin.
How does one recognize Satan? For that we need to live a Torah life. This means a host of things that work together. To mention a few: Torah study, spending quality and quantity time among Observant Jewish people, learning from Rabbis and other religiously developed Jewish people, periodic introspection, and actual self-development by means of performing the Mitzvos. It is difficult (if at all possible) to cite any of these as being more important than any of the others.
None of us are capable of destroying Satan. What we are expected and commanded to do is to gain the upper hand over our personal Satans. And Hashem helps us do this, constantly. The Talmud says that the Evil Inclination constantly attempts to destroy us spiritually, and Hashem constantly helps us and gives us the means with which to overcome our Evil Inclinations.
When this world comes to an end, and the Next World begins, the Day of Judgment will take place. After that, Satan's work will be done. There will no longer be sin, and there will no longer be death. All judgment will have been passed and performed. There will no longer be any need for a Tempting Angel, an Angel of Death, or a Prosecuting Angel. Satan will cease to exist. It will not be a sad day at all.
Nor will it be unfair treatment of Satan. It will be like turning off a machine. Angels are not like humans, with human emotions and desires. They exist merely to follow Hashem's instructions, for the greater glory of Hashem.
That's the reason we exist too -- to follow Hashem's instructions for the greater glory of Hashem. So Satan was created to struggle against us, and we were put into this world to struggle against Satan.
But that was not the purpose of our being created. When the struggle is over we will begin to receive the reward for having struggled. We will be brought in to the Next World, and the struggle will end.
That's when the good times will begin.
Read more about this in my article, "Is the World in a Conflict Between Good and Evil?"
If you're a Christian, and/or you're here looking for Scriptural arguments and polemics, take a look at this article: "Who Is Satan?" by Rabbi Tovia Singer.